Часть 1. Защитник Новороссии

История первая

 Тима назвали так в честь главного праздника всех русских людей, Дня Победы. Когда в сельсовете у его отца спросили, как записать ребенка, он, глядя на пустой стакан и полный графин на столе у председателя, машинально ответил – Накатим!

История вторая

Когда Тим получил паспорт, он в первый раз в жизни напился с друзьями водки. Раньше они пили исключительно брагу. Обблеванные штаны мама Тима постирала на речке – а вместе с ними постирала и паспорт. Из-за этих сложных процедур первая буква В в его потомственной фамилии Завидов расплылась и стала похожей на Д.

История третья

Тим одновременно закончил деревенские школу и популяцию котов. Говорили, что половину из убитых животных он съел, но это была неправда – Тим никогда не был жадным и все раздавал друзьям. “А пацаненок-то боевой растет!” – говорили в деревне матери Тима.

История четвертая

День, когда Тим впервые увидел по телевизору Владимира Владимировича Путина, вошел в историю, как красный день календаря. Это было 1-го января.

История пятая

В комсомол Тима не приняли, так как комсомола уже давно не было. Тим расстроился и сжег книжку с умным названием “Устав ВЛКСМ”. На следующий день он записался в “НАШИ”.

История шестая

Мужчиной Тим стал на Селигере. Сначала ему было неприятно и даже больно, но комиссар объяснил, что это так и надо. “Христос терпел – и нам велел, сынок”. “Интересно, а Владимир Владимирович терпел или нет?” – подумал Тим, но спрашивать не стал.

История седьмая

Спросил Тим у самого Владимира Владимировича. Это случилось в Кремле, куда привезли лучших активистов Верхнесамосерского района, где и проживал Тим. Владимир Владимирович ничего не ответил на вопрос “А Вы тоже терпели?” – но вечером в гости к Тиму в общежитие на окраине Москвы пришли несколько человек в штатском.

История восьмая

Возвратившись домой после полугодовой беседы, Тим достал старую икону, вынул оттуда изображение мужика с бородой и вставил на его место портрет Владимира Владимировича, выданый ему добрыми московскими дядьками. За портрет взяли недорого – 1000 рублей.

История девятая

Когда Владимир Владимирович объявил по телевизору о фашистской угрозе русским людям на Донбассе, Тим первым в своем Залупинске записался в добровольцы. Приехавший на место записи наряд милиции от греха подальше посадил Тима на 15 суток. Тим отнесся к ситуации с пониманием – фашисты все-таки, мало ли, какие провокации против русского человека.

История десятая

Узнав, сколько ему будут платить за войну с фашистами, Тим сразу же решил – по возвращении домой купит себе новые “Жигули”. “Да новых уже давно не выпускают”, – сказал ему сосед по плацкарту, доброволец из батальйона “УСсурийская РУСЬ”. “Завидует”, – понял Тим. Но виду не подал.

История одиннадцатая

“На-ка-тим За-ди-дов”, – медленно, но уверенно прочитал данные его паспорта сотрудник Ростовского военкомата. “А действительно, чего бы не накатить! Девятоемая же! Было неделю назад. Ты как, будешь?” Следующую неделю Тим ничего не помнил.

История двенадцатая

Чтобы его не посадили за дезертирство, Тим согласился выкопать у военкома на даче сортир. В дачном домике видел портрет Владимира Владимировича, так что работа спорилась.

История тринадцатая

Как-то ночью Тиму показалось, что на дачу военкома напали фашисты. Он схватил ружье и побежал отстреливаться. Утром пришлось достать из заначки все деньги и потратить их на новые стекла, повыбитые лопатой. А недопитую бутылку самогона, найденного у военкома в подполе, Тим долил водой и поставил назад.

История четырнадцатая

“Молодец, сынок”, – похвалил его приехавший на выходные военком. “Теперь тебе одна дорога – на Луганск”. Тим не знал, что это, но на всякий случай улыбнулся.

История пятнадцатая

Границу с Украиной Тим перешел незаметно. Да и как ее заметишь-то – границу с Украиной. “Это ж как из Костромской области во Владимирскую переехать”, – сказа Тиму его попутчик, еще один отставший доброволец. Он строил дом для дочери военкома, поэтому Тим смотрел на него с уважением.

История шестнадцатая

Тима и его напарника встретили люди с автоматами. “Кто такие?” – “В Новороссию едем. Воевать против фашистов” – “Ебать ты лох”, – ответил человек с автоматом и засмеялся. Тим возгордился.

История семнадцатая

“Жигули” Тим не купил, а взял просто так, на улице Луганска. Они были не новые, но внутри висел флажок России. Правда, бензина оказалось мало, и накататься на “Жигулях” Тим не успел. “Ничего, вернусь – куплю новые”, – подумал он и пошел искать “Метро”.

История восемнадцатая

“Метро” Тим не нашел, зато увидел знакомого из батальйона “УсРусь” в дверях продуктового магазина. “Земеля, заходи!” – позвал тот Тима нетрезвым голосом. В магазине оказалось много колбасы и пива. И то, и то было бендеровским, но Тим, преодолев свой страх, решил попробовать.

История девятнадцатая

“Вкусное”, – подумал Тим, допивая первую бутылку. – “Не иначе как у русских своровали”. Открывая четвертую поллитрушку, он почувствовал непреодолимое желание. “Где здесь поссать можно?” – спросил Тим земелю из “УсРуси”. “Да ты че, братан?” – удивился тот. – “Нам везде. Это ж наша республика!” Тим не понял слова “республика”, поэтому на всякий случай поссал прямо с крыльца.

История двадцатая

Фашистов и бендеровцев Тим так и не видел. Правда, ему объяснили, что это одно и то же – и воевать стало легче. “И вообще, Задидов”, – назидательно объяснил ему командир, – “если видишь человека в машине, значит, стопудов бендеровец. Или фашист”. Тим понимающе кивнул головой.

История двадцать первая

На свадьбе у Моторолы Тим напился водки. Он завидовал этому великому человеку. “Жена-то какая красавица”, – пнул его локтем сосед по застолью. Тим махнул рукой и налил еще. Утром страшно болела голова. “Небось, бендеровская водка была. Или фашистская”, – решил Тим.

История двадцать вторая

“Царев – это как Владимир Владимирович, только поменьше”, – объяснил Тиму командир. Тим кивнул и решил найти портрет Царева. Но в продуктовых магазинах его не оказалось. “Наверное, в “Метро” есть”, – решил Тим.

История двадцать третья

В поисках “Метро” Тим забрел на какой-то блок-пост. “Мужики, а до “Метро” далеко?” – спросил Тим. “Куди-куди?” – переспросил человек с автоматом. – “В “Метро” иду. Портрет Царева хочу достать”, – разъяснил Тим. “Царьо-о-ова? Миколо, йди сюди, тут якийсь придуркуватий кацап”, – крикнул человек с автоматом куда-то в темноту. Тим ничего не понял. “Какой-то странный у них в Луганске русский язык”.

История двадцать четвертая

“Братишки, да я случайно, патрулировали, отстал от своих, границу не видел”, – начал вспоминать заученный текст Тим. “Ага, попизди нам тут, москалику”, – сказал какой-то суровый дядька. “Не иначе, как сам Ярош”, – подумал Тим. Про Яроша рассказывали, что он как Царев (некоторые даже говорили – “как Владимир Владимирович”, но Тим не верил), только злой, поганый.

История двадцать пятая

“Ну що, здамо його есбеушникам, хай допитують”, – сказал суровый дядька. – “Збирайсь, москалику, до Києва поїдеш”. О Киеве Тим знал. Учитель истории в школе рассказывал, что Киев – это мать городов русских. Только вот как оказалось, что мать русских городов теперь под фашистами и бендеровцами? Тим твердо решил это выяснить…

Часть 2. Дорога на Киев

История первая

“Ну шо, москалику, вставай”, – разбудил Тима бендеровец. – “До Києва поїдеш”. “Киев, мать городов русских”, – мечтательно подумал Тим. – “Только почему ж он под правосеками фашистскими сейчас? Как же Владимир Владимирович допустил?” Тим расстроился. Но водки не было.

История вторая

“А куда это мы заехали?” – спросил своего конвоира Накатим. – “Киев, что ли?” О том, что это может быть столица Киевской Руси, ему подсказали руины большого здания. Ведь именно таким описывали его в любимой телепередаче Задидова. “Та який Київ”, – пробурчал бендеровец, – “то донецький аеропорт”. “Киборги”, – ужаснулся Тим и попросился по большой нужде.

История третья

“Гей, серун, ти де там?” – крикнул Тиму бендеровец. – “Вилазь вже, поїхали. Бо зараз ваші почнуть лупашити”. Тим хотел было уточнить, что такое “серун”, но решил, как настоящий русский человек, разобраться в сложном вопросе сам. К вечеру он догадался. Это бендеровцы так сократили уважительное “СЕ РУсский Народ”. “Ишь”, – гордо подумал Тим, – “боятся все-таки нас фашисты”.

История четвертая

Тим ехал на грузовике, в котором везли несколько бендеровских трупов. Было неприятно, но в то же время Задидова одолевала гордость за своих братьев по оружию – могут же! В одном из сел Накатим заметил, что местные жители выходили на улицу и, завидя машину, становились на колени. “Видимо, какой-то важный правосек едет вместе с нами. Это у них так принято, перед бендеровскими вождями на колени становиться”, – вспомнил Тим историю, рассказанную в любимой телепередаче. “Эх, плагиаторы”, – скривился Задидов. – “Ну ладно мы перед батюшкой ВладимирВладимирычем, он-то заслужил. А эти… Холопы!”

История пятая

“Вилазь, москалику”, – сказал конвоир Тиму. – “Полтава. Завтра далі їдемо. На ось, закури”. Накатим протянул руку к пачке сигарет – но тут же отдернул ее. Пачка была красно-черной. “Как визитка Яроша!” – в ужасе подумал Тим.

История шестая

Тим помнил по рассказам боевых товарищей, что в подвалах полтавского СБУ не одного из русских добровольцев замордовали т.н. “галушками”. Что это такое, Задидов точно не знал – всякий раз, доходя до этого места в рассказах, товарищи хмурнели и замолкали. Тим решил выяснить. “А где тут это… галушки…” – осторожно спросил он у рядового бендеровца, проходившего мимо него. “Та он там, на Івановій горі, пам’ятник”, – махнул куда-то рукой прохожий и убежал. “Они уже и памятник поставили”, – сжалось сердце Накатима. – “Суки бендеровские… Ничего, мы им еще отомстим!”

История седьмая

“Підйом, москалику!” – скомандовал правосек-конвоир. – “Міняємо маршрут, треба до Запоріжжя заїхати”. О Запорожье Тим знал – там бендеровцы вместе с правосеками устроили русским людям страшную казнь: живьем в омлете запекли. Один только вырвался и убег, он-то и рассказал всему миру о запорожских нелюдях. “Боже, сколько невинных людей полегло из-за этой мрази фашистской”, – расстроился Накатим.

История восьмая

На въезде в Запорожье Тим увидел знак “Джанкой – 283 км”. “Джанкой!” – встрепенулось сердце Задидова, – “это же Крым, Родина, Россиюшка! Эх бы вырваться да туда, к крымским братьям, на свободную землю…”

История девятая

Мысли Задидова о побеге прервал местный правосек. “О, еще одного заблудившегося привезли”. “Ты смотри, по-нашему говорит”, – удивился Тим. – “Не иначе как завербовали, подонки фашистские”. “Ну что, кацапчек”, – продолжал запорожский правосек, – “показать тебе, где тут вашего Сталина взорвали?” Задидов отвернулся. Еще жива была эта рана в сердце каждого русского человека. “Но почему это “вашего” Сталина?” – удивился Накатим. – “Не иначе, как тут шпионская школа, будут в Новороссию засылать. Эх, предупредить бы своих…” – вздохнул Тим.

История десятая

“А ведь это мы им построили”, – вздохнул Тим, переезжая ДнепроГЭС. – “А они нас вот так отблагодарили”. Задидов присмотрелся: “Да и вода тут какая-то мутная. То ли дело в нашем Днепре, на Смоленщине”.

История одиннадцатая

На посту у Днепропетровска Тим с удивлением обнаружил, что все говорят по-русски. “Не-е-ет, это не шпионы”, – задумался Задидов и тут же молнией мелькнула страшная мысль. – “Да это же русские люди. ЗАЗОМБИРОВАННЫЕ!” На обочине Накатим заметил кожуру от апельсина и все понял.

История двенадцатая

“Москалику, їсти хочеш?” – спросил Тима конвоир, когда машина остановилась у придорожного кафе. – “Да оно, конечно…” – крякнул Задидов. Но когда открыл меню, есть перехотелось. Борщ (“Не иначе как на русской крови”, – подумал Накатим), галушки, а еще это страшное слово “паляниця”, по которому бендеровцы вмиг вычисляли любого русского человека. “То проклятое слово”, – рассказывал как-то Тиму товарищ с нашивкой “УСсурийская РУСЬ”.

История тринадцатая

Ночью проехали указатель “Канів”. Это было страшное место. Единственный честный писатель на Украине (естественно, русский человек) Александр Жимолостев, прятавшийся от длинных бендеровских рук под псевдонимом Олесь Бузина, написал книгу о вурдалаке Тарасе Шевченке, которого там на горе похоронили. Еще Задидов вспомнил, как бабушка Ефросинья его в детстве пугала: “Вот будешь себя плохо вести, так прилетит Шевченко и заберет на свою сатанинскую гору”. “Так вот оно где, оказывается”, – Накатим пал духом. – “Чем ближе к Киеву, тем меньше русского духа. Одна нечисть бендеровская. Шевченко этот поди тоже при жизни бендеровцем был.”

История четырнадцатая

В Киев въехали на рассвете. Тим протер глаза и все силился увидеть – где ж она, матерь городов русских. Но ничего русского в этом когда-то прекрасном городе не было. Единственный раз мелькнула где-то в переулке знакомая вывеска. “Неужели родной Сбербанк?” – удивился Задидов. – “Да нет, не может быть. Последнего русского здесь еще до “майдана” видели. И то распятого. Как того невинного славянского мальчика…”

История пятнадцатая

“Ну що, москалику, приїхали”, – конвоир распахнул перед ним двери в мрачное помещение. “Неужто к самому Ярошу?” – только и успел подумать Тим, но тут его глаза уткнулись в золоченую табличку, и Задидов машинально остановился. “Олександр Турчинов” – гласила надпись на табличке. “К-к-кровавый Пастор”, – задрожал Накатим. “Та давай вже, заходь”, – подтолкнул его правосек…

Часть 3. В плену у фашистов (или бендеровцев) и счастливое освобождение

История первая

“Та давайте вже, заводьте”, – скомандовал негромкий, но уверенный голос. Тим зашел в кабинет и увидел за столом страшного небритого человека. Именно таким и показывало Кровавого Пастора самое правдивое в мире телевидение. Пастор был в нарукавниках почему-то красного цвета. “Так это же не нарукавники, в кровь”, – догадался Тим и шлепнулся в обморок.

История вторая

 Приведя в сознание, конвоиры отправили Задидова в камеру. Там сидело еще несколько таких же защитников Новороссии. Накатим сразу же почувствовал себя как дома. Да  запах параши напомнил о родимой сторонке.

История третья

Дни в заключении текли спокойно и мирно. Пленные ополченцы рассказывали истории из жизни, хвастались военными трофеями. В процессе разговора выяснилось, что “Жигуль”, который Тим героический завоевал на луганской улице, после него сменил еще двоих владельцев. “Вот оно, настоящее воинское братство. Русское братство!” – радостно подумал Задидов.

История четвертая

Вскоре в камеру залетел слушок, что в Киев приедет сам Царев – обменивать пленных воинов Новороссии на бендеровских шпионов. “Неужто живым увижу?!” – обрадовался Накатим. Но мечтам не суждено было сбыться. Царев куда-то пропал. Говорили, что упился самогонкой и месяц лежал в коматозе где-то под Макеевкой. “И то дело”, – согласился Задидов. – “По-нашему ведь, по-православному”.

История пятая

Пришла весна. “Интересно, а как тут день рождения дедушки Ленина празднуют?” – спросил Тим у бывалого сокамерника. – “И празднуют ли вообще?” “Да ты что, сынок”, – грустно усмехнулся тот, – “они и День Победы-то отменили. Теперь у них там какая-то Вторая мировая что ли…” Задидов ужаснулся.

История шестая

Один из новеньких принес в камеру газету. В ней было написано, что Россия не признает наличие своих солдат в Новороссии. “Да неужели же Владимир Владимирович мог такое сказать?!” – возмутился Тим. “Да нет, конечно”, – успокоил его сосед, – “это бендеровцы все, врут. Уже и до русских газет добрались. Америка ведь помогает, вот и добрались”. “Америка”, – сквозь зубы процедил Задидов.

История седьмая

“Ты главное на Портрет Бендеры не смотри”, – инструктировали Задидова перед судом опытные товарищи. “Он там завсегда висит, прям по центру. И вот как кто из православных на него глаз кинет – хоть на секунду, – так в тот же миг тот глаз и ослепнет”. Тим зажмурился.

История восьмая

Суд Накатим не помнил, так как сокамерники перед дорогой напоили его целебной русской водкой.

История девятая

Через две недели после суда Задидов узнал, что его будут менять на одного из “киборгов”. “Эх, жаль, батяня не узнает, каким сынок крутым стал!” – обрадовался сначала Тим, но затем посмурнел. “Это что же получается, что они каких-то киборгов бендеровских со славными воинами новороссийскими равняют? Не бывать же этому!” Менять Накатим категорически отказался.

История десятая

Через месяц конвойные молча вытащили Задидова из камеры, погрузили в машину и долго везли куда-то. “Неужто в Карпаты, в тайную резиденцию Яроша?!” – испугался Тим. Но потом увидел встающее из-за березовой рощицы солнце и успокоился. “Солнышко, оно ведь в России встает, это каждый знает!” – пела душа Накатима. Выгрузились недалеко от Донецка.

История одиннадцатая

Обмен прошел быстро, через пару минут бендеровцы уехали, а ополченцы вернулись к обычным занятиям – выпиванию русской водки и закусыванию ея русскими огурцами. “Братишки, а мне теперь куда?” – спросил Задидов. “Нахуй иди”, – весело ответил невысокого роста солдат с черно-сине-красным триколором. Накатим пошел.

История двенадцатая

Но поскольку местности Тим не знал, вскоре он вернулся назад. “Братишки, а как мне Моторолу-то сыскать?” – спросил он у охраняющих блок-пост. “А какое тебе, ссыкуну, до него дело” – буркнул старший. “Я у него на свадьбе был” – коротко ответил Накатим. Ополченцы посмотрели на него с уважением.

История тринадцатая

В Донецк пришлось идти пешком. По дороге Накатиму захотелось есть, и он залез в ближайший продуктовый магазин. Несмотря на его ярко выраженную внешность защитника Новороссии, продавщица подняла шум. “Чего это она”, – удивился Тим. – “Раньше ведь как родных встречали. Неужто бендеровская пропаганда и сюда добралась?”

История четырнадцатая

К обеду показался Донецк. “Вот он, город русской славы”, – Тим смахнул слезинку с левого глаза. Слева зеленели футбольные поля, рядом, на въезде оранжевела полуразбитая вывеска с надписью “…ахтер”. “Вот она, гордость русского футбола”, – слезинка предательски скатилась с правого глаза Задидова. Он вспомнил, как давно, еще в его детстве, “Шахтер” хотел вернуться в российский чемпионат, но бендеровцы ему этого не позволили. “Ну теперь-то никто спрашивать не станет”, – довольно хмыкнул Накатим.

История пятнадцатая

“Мне бы к Мотороле, братишки” – подошел Задидов к патрулю. “Щас тебе будет Моторола”, – ополченцы быстро связали Тиму руки и повели. – “Щас тебе такой Моторола будет, по самые гланды”. “Неужто и они на Селигере бывали?” – обрадовался Накатим. Он шел легкой походкой воина священной Новороссии, а в голове его крутилось одно слово: “Свои”.

История шестнадцатая

Моторолы на месте не оказалось. “Не ждите, не будет его”, – строго сказал ополченец, по всему видать, адъютант Моторолы. “В запое он”, – тихо пробормотал вдобавок. “А, ну это понятно” – улыбнулся Тим. – “Святое дело, наше, православное”. “Что тебе понятно, дурья твоя башка” – насупился адъютант. – “Горе у него. Большое. Жена изменила”.

История семнадцатая

“Да иди ты!” – не поверил Задидов. “Вот те крест” – размашисто перекрестился на портрет Захарченки ополченец. “Так кто ж посмел-то?” – переспросил Тим. “Известно кто, бендеровец какой засланный. Свои не могли, конечно. Не той породы”. Адъютант помолчал и добавил: “Да она вообще, я тебе скажу… Раз оделась в красные трусы и черный лифчик. Так Моторолу, батюшку нашего, чуть кондратий не схватил – думал, правосечка в спальню пробралась”. Задидов осенил себя крестным знамением.